Как сделать, чтобы в голове стало тепло, сухо и медведь?
Важную тему затронула у себя Lily Potter. Я тоже в последнее время думаю об этом. Дорогие мои, для кого тема смерти слишком больная и трепещущая - прошу под кат не заглядывать!
мое публичное завещание на случай кирпича на головуНет-нет, я вовсе не собираюсь на тот свет раньше времени. Я хочу дожить до старости, качать своих внуков, а если Бог даст - и правнуков. И - прежде чем меня настигнет маразм - прижиться при каком-нибудь монастыре. Там умирать не страшно - отмолят.
В миру - страшно. Особенно когда вокруг тебя люди, которые верят в переселение душ, полеты астрала на Сатурн и прочее. Никого обидеть не хочу - тут дело каждого. Но от того, что меня могут просто зарыть в землю под оркестр, поставив на могиле гранитную плиту и даже крестика в гроб не положить - и потом только водкой помянать, а не молитвой - вот от этого очень страшно.
Конечно, окончательное завещание мне писать пока рано. Однако, на случай если мне завтра на голову упадет кирпич или иное что приключится - вот мое предварительное завещание. Почему я устраиваю такой душевнй стриптиз и пишу его на блоге? Потому что к нотариусу мне, пожалуй, идти немного рановато. А сказанное мужу между делом на кухне - оно и забыться может. А так - родной человек и пара близких подруг его прочитают и запомнят, а остальных, можно сказать, в свидетели беру)))).
Если случится умирать в больнице - позвать ко мне батюшку. Из любой ближайшей православной церкви. Лишь бы пришел. Даже если кто-то из родственников будет вопить против "попов-изуверов" - звать все равно не смотря на это. Если даже я - по замутнению рассудка - буду вопить против - звать и не смотря на это тоже. Надеюсь, что батюшка тогда найдет слова чтобы вправить мне мозги. Это самое-самое главное. (Да - и если мне случится тяжело-тяжело-тяжело заболеть - тоже батюшку позвать).
Но если мне все же случится умереть - не дай Господи - без исповеди и причастия - тогда уже постарайтесь мне помочь настолько - насколько любите меня. И не Сатурн улететь по чьей-нибудь там чужой вере, которая ко мне не относится - а отмолить меня, грешную - по моей вере.
Про бытовую сторону похорон отдельно. Самый-самый простенький деревянный гробик, чтобы в земле долго не тлел. Самое простое ситцевое платьице - по той же причине. Православный крест на могилку - и будет с меня. Не тело главное - душа. Ну если хотите - березку можно посадить для себя. Это здорово, но не принципиально. Совсем. Никаких траурных ленточек, никаких венков. Никакой кремации. И вообще, проще всего прийти в церковь сразу после смерти и там спросить у бабушек что и как делать. Похоронные бюро, небось, и оркестр предложат за дикие деньги, а зачем мне в тартарары под фанфары?
Ну как же, зачем же так прибедняться, если люди тебя любят и готовы отдать тебе дань памяти? А я вовсе и не прибедняюсь. Просто мне бы другую дань. Деньги на венки лучше раздать старушкам на паперти, чтобы помолились за упокой души. И вообще - подавать милостыньку за меня. Заказать сорокоуст, писать записочки за упокой. Церковь денег просит? Дык вы ж на венки и гроб особо не тратились - вот тут и проявите ко мне любовь. И не тосковать ни в коем разе - лучше всю тоску пустить в это самое благое дело - молитву.
Разумеется, я больше всего хочу, чтобы за меня потом молилась и подавала записки моя Тая. Но пока что я на тот свет вовсе не собираюсь и все в моих руках.
Надеюсь, меня поняли: помирать не собираюсь, печальных мыслей за душой не имею, а завещание, написанное на полном серьезе и которое я очень-очень прошу исполнить в точности - на случай кирпича на голову или внезапной машины из-за угла. Потому что как говорила Катерина из "Грозы" Островского - "Умирать не страшно - страшно перед Богом стоять". И когда я буду стоять перед Ним, я буду очень-очень надеяться на помощь моих родных людей. Вот так.
Как сделать, чтобы в голове стало тепло, сухо и медведь?
Сваяла ребенке игру-развивалку. Хочу поделиться.
читать дальшеВ общем, суть проста: вырезаем из бумаги картинки и играем ими, выдумывая всякие истории. В таком виде эта игра была у меня: мама вычитала о ней в журнале "Физкультура и спорт", предложила мне (причем, по ее воспоминаниям мне было 1, 5 года) - и я загорелась. Думаю, что я была уже куда старше, или играла в нее так долго, потому что отчетливо помню, что от игры этой вшторило меня конкретно - я выстрегала героев откуда только можно и выдумывала с ними всякие невероятные истории, раскладывая их на ковре. Года в 3-4 она катит только так. И развивает невероятно.
Дык вот. Игра сия, немного видоизмененная, вернулась к нам с Тайкой нежданным образом. Логопед сказала, что поскольку у детки задержка речевого развития, ей надо усиленно развивать пассивный словарный запас - чтобы вслед за речевой не пришла задержка умственного (а такое бывает). И предложила мне всякие логопедические пособия для игры. Было там и такое - картинка с деревом и прудом - на ней надо разместить гусей-лебедей, которые плавают в пруду. Все это можно было бы купить-заказать, но по причине вечного безденежья воображение у меня разыгралось бурно. Я вспомнила ту свою игру и решила ее немного модифицировать.
Итак, взяла большие листы картона, гуашью намалевала на них дерево с прудом и холмами, скотный двор, кухню и море-окиян. Большим художником тут быть не надо - лишь бы ребенок понял что это. Затем обклеила это дело пленкой для оборачивания учебников, потому что иначе вся гуашь будет на ручках у ребенка. Потом взяла книжку с картинками, которую Тая изрядно порвала и вырезала оттуда много картинок - мальчика, девочку, собачек, кастрюльки, елочку, рыбок. Все это наклеила на плотный лист ватмана и всерху обклеила тоже этой пленкой (можно скотчем, но с пленкой они еще лучше не мнутся) - а потом вырезала снова. Всякие такие книжки из серии развития речи, где много картинок, которые ребенок должен назвать - самое мило дело. Если нет - можно скачать клипарт, например, с замечательного сайта lenagold.ru/ - там много всего.
Ну, собсно, и все. Занимаемся с деткой, Тая проперлась. Ходит теперь за мной с этими картонками. Много новых слов узнали. А что мне больше всего нравится = хоро развиваются логические связи - собачка живет в будке, лошадка кушает сено, рыба плавает в воде. Медуза (наша любимая) - тоже в воде. Вроде мелочь, а раньше как-то не всегда мне приходило в голову где и как показывать логические связи.
Теперь думаю что еще можно нарисовать. Например, комнату ляли, городскую улицу. Если у кого какие идеи - тоже предлагайте. А это детка с игрой.
Добавлено роботом Воры оставили нищей старушке 500 р, ничего не взяв
Случай, словно в одном известном анекдоте, произошел в Кировской области.
91-летняя жительница деревни Сосновки вернулась домой и поняла, что в ее отсутствие в избе кто-то побывал. Однако вместо пропажи всего нехитрого скарба старушка обнаружила деньги, оставленные кем-то на тумбочке вместе с запиской.
- Все ящики и мои старые шкатулки были открыты, форточка распахнута, цветок перевернут, - вспоминает Зинаида Михайловна Макарова. - Земл...читать дальше (еще 1293 символов) >>я из горшка рассыпалась, и на ней остались следы двух человек. Хотела вызвать участкового, а потом взгляд упал на стену. Там записка: «Это вам на жизнь, бабушка», - и 500 рублей. Я так и обомлела.
Поверить в то, что в доме орудовали тимуровцы, старушка не смогла: слишком много было улик. Да и не стали бы помощники влезать в дом, ломая задвижку форточки, а кинули бы деньги в почтовый ящик.
- Видно, касатики увидели, как я бедно живу, и решили не грабить, а помочь, - удивляется пенсионерка. - Я же ветеран труда, может, совесть замучила.
Местный участковый разводит руками. Анатолий Горбунов работает в органах уже 40 лет, но ни разу о подобном «ограблении» не слышал.
- Уголовное дело мы заводить не будем, - говорит он. - Но расследование хотим провести. Тот, кто пожалел бабушку, возможно, грабил другие дома. Ну а за помощь старушке скажем им спасибо. Если поймаем.
Неожиданную прибавку к пенсии Зинаида Михайловна собирается потратить на сладости для себя и внучат, а записку поставит в рамочку на самое видное место, чтобы детишки потом вспоминали, какой удивительный случай произошел в этом доме.
Как сделать, чтобы в голове стало тепло, сухо и медведь?
Вот уже пару дней вспоминаю одну историю, которую мне рассказали еще коллеги на бывшей работе. Рассказывали, что она произошла с конкретным "моим знакомым телевизионщиком Васей", посему у меня лично были остования ей верить.
про колбасу и рекламуДык вот. Есть такая порода рекламодателей, которые на самом деле ни разу не рекламодатели, а только мозгокопатели. "Вот вы напишите какая у меня колбаса вкусная и опубликуйте - а я вам за это денег не заплачу, потому что это будет как заметка. Как через отдел рекламы? Это же не реклама, а чистая правда! У меня вкусная колбаса! Что значит нет информационного повода? А разве моя колбаса - не повод? Какие же вы все, журналисты, продажные - все только через отдел рекламы пишите".
Смотришь на него и думаешь - или ты шибко наивный или шибко хитропопый. И ведь не отвяжется - хоть к редактору посылай - хоть к лешему. Может, сейчас, с развитием рынка рекламы, таких кадров и поубавилось, но вот лет 5-7 назад в провинциях их было дофига.
Дык вот. Лет 5 назад одну новосибирскую телевизию сильно одолел такой чудила. С колбасой. Они от него и так и этак отбрыкивались - он был настойчив. В конце-концов, редактор махнул рукой и послал съемочную группу к нему на фабрику. Журналисты прошлись по цехам, поснимали и ушли чрезвычайно довольные. Даже от колбасы отказались. Правда сказали, что, поскольку, материал не рекламный, он с ним, директором, утверждаться не будет. Но директор и этому был рад - так сэкономил на рекламе.
Выходит сюжет. Не знаю, о чем там вещал ведущий (видимо, нашли информационный повод) - но видеорядом к нему шли съемки с фабрики. Фабрика-фабрика - цеха-цеха - везде логотипы фабрики-логотипы фабрики - колбаса-колбаса. Камера наезжает...наезжает... и берет крупным планом упитанных таких крыс.
Напрасно директор потом кричал, что это оператор сам пронес их под одеждой и выпустил - крысы вели себя так, как будто не только они родились на фабрики, но и их отцы и деды - короче, полные хозяева. А потом в гости к нему пожаловала санэпидемстанция. И ее совсем не интеерсовали аргументы, что эти журналисты видят один только негатив, а вот какая у меня колбаса вкусная - не рассказали.
И суд он у телекомпании выиграть не смог. И, похоже, постадал конкретно. Зато на рекламе сэкономил. И на борьбе с грызунами.
Как сделать, чтобы в голове стало тепло, сухо и медведь?
Подписалась сегодня на человека, едва прочитав пару его постов. Помимо некой общности взглядов понравился тон. Простой, искренний, без выделываний и нравоучительств. Ничего человек из себя ставить не пытаеся. Ох, как же это редко встречается - и какое счастье, что еще встречается. Где просто - там ангелов со сто. А порой долго-долго читаешь, вроде и куча общих тем и вообще человек может оказаться очень-очень полезным - а что-то отталкивает. И все тут.
читать дальшеНедавно поняла, что меня отталкивает в наибольшей степени. "Я самый умный и счас всех научу". Причем, я, грешная, почему-то часто становлюсь любимым кормом для таких всезнаек. Что в виртуале - что в реале. В реале спасаюсь кто может от одной соседки - везде пальцем тычит - дура-дура, не так ребнка воспитываешь. Сын в 3 года не разговаривает вообще, дочка в 8 месяцев еще не думала ползать. Посоветовала показать деток врачам и логопеду - "я не то что всякие идиоты - не ведусь на врачей, которым лишь бы бабки выбить - раньше в деревнях росли как трава - и ничо". Ну и фиг бы с тобой, да детей жалко. Впрпочем, педиатору на участке она так ответить не посмела - та ее качественно простимулировала - даже пришла ко мне за телефоном логопеда. Ну да ладно, счастья ей и деткам.
В виртуале быть таким умным еще проще - сиди на форумах и обсирай. Мамские форумы - самое плодородное на то поле. Впрочем, можно и на любых других. Везде можно найти об кого бы почесать свое ЧСВ.
Сижу, блин, расписываю - а ведь главное самой не скатиться до всезнайства. Я ведь тоже могу. А потом другие будут плеваться))))
Как сделать, чтобы в голове стало тепло, сухо и медведь?
Свекровь долго учила говорить ребенку "Баба Ира". Научила. Теперь на мой вопрос: - Тая! Ну и кто порвал книжку? Кто тут сделал лужу? - ребенка радосто кричит: - Мама Иа! Мама Иа!
из последнегоУстроили погром в зале. - Тая! Тут мамай прошел! - Мама!! Мама!!!! - и так на весь вечер. Все, теперь у нас еще один любимый персонаж на кого можно сваливать)))))
Как сделать, чтобы в голове стало тепло, сухо и медведь?
Какие, однако, козы эти чиновницы. Пришла к ним за справкой для офомления Таиных пособий, они попросили меня подождать в коридоре, а сами открыли там у себя на компе наши данные и стали между собой громко ржать: - Таисия Арсеньевна! Ну и имечко! Как у бабки! А-ха-ха! Сделала вид, что я глухая и мне через приоткрытую дверь ни разу не слышно - не хотелось связываться. Иду потом и думаю - однако, нам предлагали назвать ее "по-современному" - Эвелиной. Но у меня, почему-то, именно Эвелина Арсеньевна вызывает ржач. А еще - Клеопатра Петровна.
— В церкви работаешь? Да у вас там денег куча. Все попы — на «мерседесах»…
Эту фразу я слышу регулярно от самых разных людей. То ли они и вправду видят священников только за рулем иномарок, то ли это миф такой народный в духе поэмы «Кому на Руси жить хорошо», не знаю. Как-то так вышло, что священник на «мерседесе» мне пока еще не встречался, поэтому сказать я про него ничего не могу. Священник для обычного человека, светского, с советским прошлым — фигура неоднозначная. То ли Дед Мороз, то ли Карабас-Барабас. Но по русским традициям — отпевать-крестить, а теперь — освятить квартиру-машину — нужно: «Мы ж не басурмане!». И получается такой комбинат религиозно-бытовых услуг, где ходят дядьки с бородами, поют странные песни и еще деньги за это берут. При слове «священник» у постсоветского большинства возникает четкий ассоциативный ряд: церковь — похороны — старухи… Ну и, конечно, деньги — венчаться, креститься, отпевать — «знаете, сколько они берут! В церкви денег — куча». Помню, в кладбищенской церкви шла служба, стояло несколько человек исповедоваться и с десяток прихожан слушали проповедь, день был Пантелеимона-целителя. Зашла пожилая пара, бабушка с дедушкой, встали в уголок под лампу — записочки писать, о здравии, об упокоении. Диакон как раз дошел до того места жития, когда по молитвам Пантелеимона дитя воскресло, а ехидну разорвало в клочки, как его негромкий голос был заглушен зычным басом дедули: «Татьяну-то забыли, запиши Татьяну-то!». Бабушка что-то ему зашептала. Но дед был непреклонен: «Чего шептать-то! Мы сюда по делу пришли, не то, что эти!» — и широким жестом обвел церковь. Трогательная это была картина — дедушка уже понял, что церковь — нужна, записочки писать, но еще не уяснил, чем она отличается от почты. Я и сама, будучи ребенком советским, воспитанным на картинках из журнала «Здоровье» (…ей бы песенку спеть пионерскую,/ на лужайке плясать без помех,/ но твердит ей мораль изуверская/ радость — грех, все телесное — грех), к священникам долгое время относилась настороженно — был какой-то подсознательный страх. Впрочем, это быстро прошло. Хотя, помню, как сложно мне было в первый раз сложить ладони лодочкой и попросить благословения. С тех пор я встречала много разных священников.
читать дальше Видела священника-директора приюта, священника-строителя, священника-художника…
Интересно, что часто у светского человека назвать священника «батюшкой» почему-то язык не поворачивается. Как-то на встрече с отцом Андреем Кураевым некто допытывался, какое у того отчество. Видела я монаха, обучающего слепо-глухих детей, видела батюшку, который ходит в психоневрологический интернат к больным с тяжелой умственной отсталостью, видела в хосписе православного батюшку-англичанина. Батюшки, с которыми мне довелось общаться, были из разных городов. И кроме службы занимались они множеством разных хороших дел. Настоятель церкви на Мамаевом кургане вместе со своими прихожанами взял шефство над ближайшей воинской частью. В местной газете регулярно пишут что-нибудь вроде: «…прихожане вручили денежные призы военнослужащим 8-й мотострелковой роты, которые заняли первое место в войсковых учениях». А недавно этот батюшка собрал инспекторов ГИБДД и прочитал им лекцию о грехе мздоимства. Он, кстати, не только культмассовой работой занимается, его стараниями ни один инвалид-«афганец» из госпиталя без протеза не ушел, собирали деньги всем городом. Как-то пришлось мне побывать в Тихвине, там один батюшка 10 лет назад основал приют для бомжей. Это вообще-то большая редкость, чтобы такое учреждение столько лет успешно работало. Чтобы посмотреть на это чудо, я и поехала в Тихвин. Несколько часов езды автобусом от Питера по серой дороге, сквозь сплошной туман, без огней. В романе Клайва Льюиса в мир иной попадают именно на таком вот автобусе. Кстати, на обратном пути автобус сломался, и я всерьез опасалась остаться в Тихвине навсегда. В этом городке есть икона Тихвинской Богоматери, а больше нет ничего. Ощущение, что время здесь застряло где-то в глухом «совке». Памятник Ленину на главной площади указывает на храм. Из примет современности — только ларьки и предвыборные листовки. В трапезной храма, где меня кормили с дороги, пожилые женщины пекут просфоры, здесь по-домашнему пахнет кислой капустой, чай наливают в расписные чашки, а время, кажется, не течет совсем, здесь все — вне времени: и этот щербатый чайник, и эти женщины по локоть в муке. Тихвин. Вместе с батюшкой идем в бомжиный дом. По пути разговариваем, почему заведение такого типа работать не может. Во-первых, среди этой публики невозможно поддержать дисциплину. Во-вторых… Во-вторых и в-третьих — опять дисциплина, в нее все упирается. Соцприют в Москве моментально вырождается либо в ночлежку, из которой ходячие по утрам катят колясочников к метро — просить милостыню, а вечером возвращаются ее пропивать, либо во что-то среднее между тюрьмой и больницей. Подлечатся, отогреются и снова идут на улицу. А еще у них никогда нет документов. А вот тихвинский батюшка договорился с милицией, чтобы документы восстанавливать. И милиция вместо того, чтобы бомжей гонять, занимается тем, чем должна заниматься. Только и всего. Зачем же батюшка, настоятель самой большой в городе церкви, бомжей пригрел? «Жалко их,— говорит.— Зимой, в мороз, стучится человек — раздетый, голодный. Что с ним делать? У меня одно время и в бане жили. Выделила администрация нам аварийное здание, мы его восстановили». Бывает, конечно, что человек приезжает в Тихвин издалека, прослышав о батюшке-странноприимнике. Но в основном бомжи в Тихвине свои, местные, пьющие, безработные. На много километров вокруг — мертвые и умирающие деревни, где никакой работы, а выпивки сколько угодно. Целый день я провела в Тихвинском доме милосердия. Прав был киношный Жеглов, «милосердие» — поповское слово. Двухэтажный дом, крашен в апельсиновый цвет. Собака на цепи, сарайчики, огород. Деревянная скрипучая лестница на второй этаж. На щите у входа — распорядок дня, в рамочке — поучение «О матерном слове» Иоанна Златоуста. По дому меня ведет Лена, волосы ее желтые от гидроперита, улыбка щербатая, но глаза светлые, ясные, одежда — чистая. Мужчины днем на работе, дома только женщины, Лена да Катя, и комендант, Катин муж, щуплый мужик с татуировкой на руке, пишет в кабинете бумаги. На обед будет «суп с макарон», а на ужин «пшена каша с жиром». Жиры вчера в городе закупили, хорошо! О себе говорят уклончиво, неохотно. Лене 40 лет. Здесь больше года. «Что у меня случилося? С семьей не очень хорошо сложилось. И вот обратилась сюда, к батюшке. Приютили меня, очень я всем благодарна». Они хорошо живут. Вместо водки вечером чай с конфетами. Показывали свой дом. Тут есть даже комнатка-читальня, в которой читают они вечерами растрепанные книжки советских времен, про труд и про войну: «У нас и «Повесть о настоящем человеке» есть, и «Как закалялась сталь». Библиотеку расформировывали, все книги нам отдали!». Показывали швейную машинку: «Тут же мужики одни, каждому трусы надо. Покупать — никаких денег не хватит. Вот чехол на диван сами сшили!», показывали банки с заготовками, двух свинок в сарайчике, баню. Хозяйство тут натуральное, существуют тем, что сами вырастили, и тем, что заработали на стройке, в храме. Они все, как протрезвеют, такие рукастые — что хочешь сделают, хоть сарайчик построят, хоть часы починят. Говоря о сарайчике, батюшка мрачнеет. Серега, который сарайчик строил, прошлой зимой пошел в соседнее село и замерз по пьяни. Спиртное тут под запретом. За пьянку выгоняют сразу же. Во дворе, в вагончике — отдельная столовая, где каждый день садится за стол человек 20 «диких», тех, кто не хочет жить по распорядку, да еще и без водки. Поэтому обитают они где-то «на воле», но пообедать приходят регулярно. Батюшка рассказал мне, в чем секрет его странноприимного дома. Потом я узнала, что по этому же принципу устроены подобные приюты во всем мире — хоть в Тихвине, хоть в Бруклине. Тихвинский батюшка принципы эти угадал стихийно — жизнь заставила. Во-первых — никакого персонала, самоуправление. Бездомные лучше всего слушаются и понимают своих, во-вторых — трудотерапия. За ней в глубинке далеко ходить не надо. Без трудотерапии там не выживешь. Для социальных служб работа с бездомными — обязанность сложная и противная. Куча инструкций, а придет человек, и не знают, что с ним делать — не имеют права поселить, не имеют права лечить. А у батюшки в Тихвине столовая — для голодных. Пришел человек — покормят без всякой справки. А дальше — кто как. Кто неделю проживет, кто месяц, а кто насовсем останется. Так и живет бомжиная обитель в Тихвине уже десять лет. А брат этого батюшки, тоже священник, в Ульяновской области восстановил несколько храмов, строит дороги и мосты, а для бабушек открыл богадельню. Журналисты окрестили его «градообразующим батюшкой». Видимо, это у них семейное. А еще один батюшка мне жаловался: «У меня текучка большая, только обучишь хор, а тут у них уже срок кончается». Батюшкин хор в тюремной церкви поет. Я спросила, много ли народу из его хористов по второму разу в тюрьму попали, батюшка задумался, а потом вздохнул: «Да был один». Это за десять-то лет! Что было бы в этих глухих углах, скорбных домах и прочих безрадостных местах без этих священников? Часто батюшки эти расхлебывают последствия нашей свободы — возятся с выпускниками детдомов, сиротами, брошенными бабушками, кормят голодных, утешают обиженных. Папа, бросивший четверых детей, живет себе спокойно с новой женой, а бывшей его семье помогает, чем может, местный священник. Только про этих батюшек мало кто знает. Церковь и общество — противопоставление мнимое. Церковь не в резервации живет, а в этом самом обществе, в том самом государстве, от которого она отделена. И проблемы у священников ничем не отличаются от проблем остальных граждан нашей страны. Они так же заботятся о детях, о больных старых родителях, так же испытывают нехватку денег, болеют, решают квартирный вопрос и ходят по инстанциям в надежде получить хоть что-то от нашего общего государства. Порой церковь и общество разделяет тонкая стенка панельного дома.
Подмосковье. На этой улице все дома — пятиэтажки. Все пятиэтажки — красные, а эти четыре — бледные, как поганки. Тут городская администрация селит льготников. Просит кто-то у государства квартиру, оно его, многодетного, сирого, убогого — сюда, в бледную пятиэтажку. Каждые три года договор найма пересматривают. А за три года многое может произойти. Например, в многодетной семье дети могут вырасти. И вот ты уже не льготник, иди, куда хочешь, освобождай для другого льготника жилплощадь. В таком доме на пятом этаже живет Света. У Светы — муж и дочка Вика, больная ДЦП. «Во второй комнате сосед жил, умер. Комната пока что наша,— говорит Света.— А как дальше будет — не знаю, пересмотрят договора — переселят нас в коммуналку. А в коммуналке, с больным ребенком — как? Учительница придет с Викой заниматься — куда ее, на кухню?». Недавно денег заняли, дверь поставили железную. Старую дверь пьяный сломал. Девочка дома одна была, алкаш ворвался, напугал ее до полусмерти, это днем было, Света в магазин ушла, а муж ее на стройке был. С мужем Свету сосед познакомил. Сосед у Светы священник, вдовый батюшка. Светин будущий муж у него в квартире ремонт делал, холодную стену утеплял пенопластом. Вот, поженились. Живут хорошо, тихо, муж у Светы не пьет совсем, что для этого дома, конечно, удивительно. «Батюшка!» — кричит Света. И приходит батюшка. Ему там, за стенкой, слышно. Стены-то картонные. Батюшка тоже здесь временно. Пока матушка была жива, своего угла не было, да и сейчас нет. А детишки — есть. Шестеро. Представьте себе ситуацию — у человека умерла жена. Остался он один с пятью детьми и… взял к себе еще приемыша из приюта. Работает, не пьет, детей воспитывает. Что бы вы про такого мужчину сказали? Священник, как солдат, человек подневольный. Служил наш батюшка сначала на Волге, там и детки пошли. Потом стал хлопотать о переводе — матушка очень болела, ей климат не подходил. Перевели в Подмосковье, дали домишко, который пустой стоял пять лет, а до этого в нем три поколения алкашей жило. Дети тогда у батюшки маленькие были, а удобства все — во дворе. Записали матушку с батюшкой в очередь на жилье, только эта очередь с тех пор не сильно продвинулась. «Сейчас лучше стало,— говорят батюшкины дети,— в частном доме мы за водой на колонку ходили». Теперь вот дали эту квартиру, трехкомнатную, тесную, холодную, да и ту — временно. На наружной стене при прежних жильцах росла черная плесень, батюшка делает ремонт, утепляет стену пенопластом, а термометр все равно +16 °С показывает, а ведь не зима еще. Да хоть бы эта квартира своя была, так ведь нет! На следующие три года договор продлят, а потом несовершеннолетних детей всего двое останется. Да еще приемыш, на которого батюшка от государства ни копейки не получает. Андрюшку крестили за бутылку. Сердобольная старушка узнала, что у соседки-алкоголички ребенок не крещен. Поставила соседке бутылку, чтоб разрешила мальчика крестить. Пока бабуля собиралась в церковь, соседка бутылку выпила и за второй явилась. Приходит бабушка в церковь и говорит: «Вы, батюшка, его окрестите, вот только крестной я быть не смогу. А то будет ко мне за бутылками бегать, вроде как к родственнице». Получается, что некому крестным быть. Мама пьет, папа — наркоман, соседка боится, что делать? Батюшка сказал: «Пишите крестным меня». А через год мальчика в приют забрали, он свидетельство о крещении достал и показывает: «Вот у меня родственник, крестный». Вызвали батюшку в приют. Пожалел он Андрюшку, крестник же — не чужой человек. Подписал бумаги, чтоб мальчишку на выходные и каникулы брать. Как-то взял на каникулы… и не вернул. Договорился в приюте. Патронат батюшке не дали, опекуном Андрюшки отец-наркоман записан. Он и телефон знает, и адрес, только в гости не торопится. А мама — заходит иногда. На ногах не держится, хорошо, если не буянит. Батюшка ее в дверной глазок перекрестит, а дверь не открывает: «Иди с Богом, нечего мальчишку мучить». Андрюша с батюшкиным сыном в один класс ходит, за одной партой сидит. Батюшка — второй священник в храме, зарплата у него копеечная. А просить никогда не умел, ни у начальства, ни у государства. Собрал бумаги, ходит с ним по учреждениям, а там только руками разводят: «Помочь не можем». Имущества батюшка совсем не нажил, только детей. Смотришь на шкафчики эти старенькие, на кровать детскую, сколоченную из бруса,— плакать хочется. Хорошо, кто-то из прихожан помог кухню обустроить, хоть кухня теперь в порядке. Таких священников часто описывал Антон Павлович — простой батюшка в потертой рясе. Он не умеет просить. Весь день в своей церкви, с прихожанами, вечером — дома с детьми. Кроме того, что он всем нам батюшка, он еще и детям своим — любящий отец. И ему, как любому из нас, хочется их вырастить и выучить. Старший в институт поступил, на первый год учебы наскребли денег, а дальше как? Правда, дочки, их двое, погодки, в училище поступили, стипендию приносят. Здоровые, нормальные, красивые дети у батюшки. Все до одного. И никакого конфликта отцов и детей, кстати. Папу любят, друг другу помогают, учатся хорошо, в доме порядок, младшие обихожены. Выживают, как могут. На семь человек — обед приготовить, белье постирать без машинки, да просто прокормить всех — попробуйте. Справляются все вместе. Когда я выходила из батюшкиной квартиры, в подъезде пришлось перешагивать через тело, протянувшееся через всю площадку. Пахло перегаром и мочой. Валялись предвыборные листовки. «Вот так у нас»,— смущенно сказал провожавший меня батюшка.
Ехала я от батюшки, вспоминала его житье-бытье, и комок к горлу… «Младший у нас пуганый,— рассказывает батюшка.— Он один с матушкой был, когда она умирала. Соседи говорят: три дня их не видели. Старшие тогда в лагерь уехали, а я — к больному отцу. А у матушки — сердце слабое. Сколько она умирала, как она кричала-плакала, никто не знает». «Я ночью к соседям побежал,— рассказывает младший, смешной мальчишка в желтой маечке,— стучал-стучал, не открыли, а до звонка я не достал. Надо было в окно им камень кинуть, надо было в окно…» — дальше он говорить не может. Без матушки живут уже четыре года и Андрюшку взяли уже без матушки. А у него-то, между прочим, и мама есть, и папа, да только толку никакого. Тихо живут, хорошо. Кошка у них недавно окотилась, трехцветная, предлагали котенка на счастье… А про священников на «мерседесах» я ничего не знаю.
Как сделать, чтобы в голове стало тепло, сухо и медведь?
Неправы те, кто сравнивает жизнь в склочном коллективе с террариумом. Мы увидели так настоящую нежность - парочки полозов и крокодила с черепахой. А вот симпатичные грифы. смотреть на змеюк и ктичек
Как сделать, чтобы в голове стало тепло, сухо и медведь?
Таис все увереннее держит ложку. Исключительно левой рукой.
И еще снова про гошок эта мартышка в очередной раз сделала кучу рядом с горшком. Я переложила каки в горшок и говорю: вот! вот где они должны быть! Теперь этот понятливый ребенок делает кучу на ковер и перекладывает ее в горшок.
Как сделать, чтобы в голове стало тепло, сухо и медведь?
Недавно мы с моими двумя замечательными подругами, приехавшими ко мне в гости, ходили в зоопарк. Весье его обойти можно только потратив целый день, но мы посетили террариум, посмотрели кошаков и орликов. Орлики и крокодилы будут потом, пока лови львицу. Кстати, она ждет пополнения!
Как сделать, чтобы в голове стало тепло, сухо и медведь?
Фигне ребенка учить не надо. Тая носится по комнате с красной формочкой на голове и рычит, изображая машинку с мигалкой. И улюлюкает, прикрывая себе ладошкой рот - как настоящий индеец.
Как сделать, чтобы в голове стало тепло, сухо и медведь?
Была у меня одногрупница Валька, которая гордилась тем, что не умеет даже включать компьютер. Я Валькин предмет для годрости не понимала ни разу. До тех пор, пока не встретилась с девицей, которая гордится пятью абортами. Вот теперь в моих глазах Валькино неумение включать комп выглядит мудростью из глубины веков...